Отправлено: 10.08.12 22:12. Заголовок: В любви - как на войне. Все средства хороши

В любви - как на войне. Все средства хороши

1540 год. Лондон, площадь казни Тайборн - таверна "Вино и Лютня" - Лондонский дом Эдварда Сеймура - Уайтхолл.

Краткое содержание:

Джейн Паркер получает от Эдварда Сеймура приказ следить за его женой. Эд знает, что у него много недоброжелателей при Дворе, а в последнее время его тайны вдруг просачиваются к врагам; потому ему интересно, не предает ли его собственная супруга.
Под видом того, что одной женщине присутсвовать на казни подруги, протестантки Элизабет Боскью не прилично, Эд присталяет к Анне брата, Генри и леди Рочфорд.
Джейн весьма рада этому, потому что у нее свои виды на Генри, и это возможность сблизиться с ним.

На казни Элизабет Боскью Анна Стенхоуп решает помочь подруге и передает палачом для нее мешочек с порохом, чтобы та на костре долго не мучилась.
На казни Анну по просьбе мужа, Эдварда Сеймура сопровождают Джейн Паркер, леди Рочфорд и Генри Сеймур.

Одурманенный близостью Анны, Генри начинает объясняться ей в любви, и просить ее быть более благосклонной к нему, вернуть ту волшебную ночь в Вулфхолле.

Анна отвечает решительным отказом, а Джейн Паркер надеется завоевать расположение Генри Сеймура. Ведь мечта Джейн - устроить свою личную жизнь, а породниться с Сеймурами - теперь мечта каждой женщины при Дворе.

Оскорбленный Генри, поскольку от любви до ненависти один шаг - решает посоветоваться с братом, Томасом, как бы повлиять на строптивую леди;
и тот в шутку подсказывает ему, что сломить Анну можно лишь припугнув ее, что мол, донесет на нее грозе Англии - епископу Стефанию Гардинеру, о ее реформаторском настроении и дружбе с протестантами и, таким образом, припугнуть ее, умерить ее пыл и сделать более покорной. Что если бы он захотел уложить Анну в постель, то так бы и сделал. В отчаянии Генри решает воспользоваться шутливым советом Томаса.

Однако шутка выходит из-под контроля и Анну вызывают на допрос к Гардинеру.

Томас в шутку сказал это Генри, и в шутку написал донос на Анну левой рукой а потом скомкал письмо и выбросил в корзину. Однако, в таверне следили за братьями Сеймурами и письмо подобрали недоброжелатели Эда, решив подрыть под возрастающу власть и влияние Сеймуров при дворе. Письмо отнесли Гардинеру.

Анна понимает, что попала в ловушку. После визита к Гардинеру, которого она ставит на место очень ловко, поскольку и сама знает о его делишках достаточно, Анна решает обратиться за помощью к Лиз Сеймур, из страха, как бы ее брат, Генри Сеймур, еще чего не натворил. Ведь если Анна попадет попадет и вся ее семья - и в первую очередь - Эдвард. Его недоброжелатели попытаются ухватиться за что угодно, лишь бы ослабить его влияние при дворе и избавиться от него.

Леди Рочфорд подслушивает все это и решает донести Генри Сеймуру, что против него затевается, в надежде, что молодой Сеймур обратит на нее внимание.


Участники:

Анна Стенхоуп, Генри Сеймур, Джейн Паркер, Томас Сеймур, Элизабет Сеймур, Эдвард Сеймур

 Отправлено: 13.09.12 10:21. Заголовок: Настроение у Томаса..

Настроение у Томаса Сеймура было самое мрачное. Не перебили мрачных дум даже легкие вечерние утехи с двумя милыми барышнями, которые были, впрочем, сведены на нет приходом придворного брадобрея.
Томас с легким сердцем выставил леди за дверь, поскольку "чесальщик придворных бород и усов" был весьма занятым и список господ, желающих привести в порядок свои подбородки с помощью рук королевского брадобрея был весьма внушителен.
Томас, как всегда, возглавлял этот список, а потому уступить свою очередь не намеревался. Леди в недоумении, и почти оскорбленные в лучших чувствах покинули его, завернувшись в простыни, вызвав легкую грусть на сердце у Томаса, ибо после столь утомительного и нудного дня проведенного на Королевском совете, душа его требовала плотских утех, а встреча и разговор с Эдвардом окончательно добили его. Но Анна ... Ах, об этом лучше не думать.
Кто же знал, что эта шутка так обернется?
Вернувшись с охоты Томас первым делом нашел Генри и поймав его за шкирку, пригвоздил к стене.
- Ты, придурок! Ты не понял, что то была шутка? - гаркнул он на брата. - То была шутка, идиот!
испуганные глаза Генри Сеймура стали круглыми как блюдца. Он пролепетал нечто нечленораздельное. Легкий знакомый аромат - аромат Анны Клевской , исходивший от него, выдавал, что и он пребывает в святом неведеньи относительно происшедшего - развлекался где-нибудь подобно Томасу, в лесу, с принцессой.
-Куда ты подевал письмо, которое я написал тогда в таверне? Тот шуточный донос! Где он? - рявкнул Томас.
Генри сбивчиво объяснил, что он спрятал его в карман, намереваясь сжечь в своих покоях. Но дома , в кармане он письмо уже не нашел.... Подумал, что оставил его в таверне, на столе, и кинулся назад, но никто из слуг там не находил злосчастного клочка бумаги исписанного смертоносными строками...
- Черт! - Выругался Томас - Кто-то спер у тебя письмо из кармана! Известно ли тебе, что сейчас оно на столе у епископа Гардинера? Это тебе известно? Известно ли тебе, что он вызвал Анну к себе на беседу?
Бушевавшая внутри злость на простофилю Генри стала по-немногу утихать. Ведь в происшедшем была и его доля вины.
Томас отпустил брата и потрепал его по гладкой и нежной, словно девичьей щеке.
- Ну... ладно. Извини. Мы оба виноваты. Я думаю, Эдвард все уладит, и Анна не пострадает. Но как мы-то с тобой Генри , оплошали! Если Эд узнает - нам конец!
Все эти мысли вертелись у Томаса в голове, пока брадобрей водил лезвием из толедской стали у него по лицу.
Хоть придворная мода и одобряла усы и бороду, Томас предпочитал гладко выбритое лицо, которое у него было весьма интересным, а потому скрывать сию мужскую красоту от женщин он не считал необходимым.
Появление Анны Стенхоуп было полной неожиданностью. Она словно материализовалась из его мыслей, озвучив свое появление сиплым голосом армейского выпивохи. А далее, не успел Томас опомниться, как лезвие в руках брадобрея, мастера Брауна, черкануло по коже, оставив кровавый порез и оказалось в пальчиках Анны...
Сеймур судорожно глотнул воздух - бритва в руках леди - это чертовски опасно, особенно если она в миллиметре от шеи джентльмена - но постарался выдавить из себя улыбку.
- Миледи... - Ласки Анны накрыли его ошеломительной волной и руки бессознательно потянулись вперед, обхватив стройные бедра герцогини Соммерсетт. Но уже последующие ее действия подтвердили наихудшие опасения Томаса Сеймура - У меня есть свидетель, Анна - Проговорил он скосив глаза на блестящую полоску заточенной стали, - мастер Браун, и если Вы меня зарежете бритвой, то он под присягой даст против Вас показания... Но как бы там ни было, я провинился перед тобой, а потому могу лишь покорно подставить тебе свою шею...
Нижняя губа от столь неудобной гримасы, с коей Томас пытался созерцать, что же происходит у него под подбородком, коснулась нежной кожи руки леди Стенхоуп, и Сеймур не устоял перед искушением прикоснуться к ней поцелуем.
Цирюльская пена белыми хлопьями ложилась на его лицо, нежные пальчики касались кожи, и Томас чувствовал, как от этих прикосновений все переворачивается у него внутри.
- Анна... Ты врешь... - Произнес Томас, выслушивая ее неспешный рассказ о разводе с Эдвардом, о том, что ей необходимо удалиться в какую-то Испанию, и тому подобное... - Ты беззастенчиво врешь, любовь моя! - Улыбнулся он. - Эдвард успел рассказать мне, что ты охмурила Гардинера и все кончилось хорошо. Я все знаю. Что же касается твоих обвинений в мой адрес - письмо было написано в шутку, в таверне. Я сочинил его, чтобы утешить напрочь расстроенного Генри, а затем скомкал и оставил на столе. Генри спрятал злосчастную писанину в карман, чтобы сжечь дома. Но, очевидно, за нами кто-то следил, и письмо вытянули из его кармана... Дальше оно попало к тому, кому в принципе и было адресовано - к епископу Винчестера.
Томас поймал ручку Анны, и поднес ее к губам снова, привлекая леди к себе поближе.
- Знала бы ты, как я корил себя, как казнил за то, что решил так пошутить... Анна! Клянусь тебе Девой Марией, я сам пошел бы к Гардинеру, если бы он решился что-то предпринять против тебя...
Томас осторожно вынул бритву из тонких пальчиков жены Эдварда и усадил Анну к себе на колени.
- Но Эдвард мне похвастался еще кое -чем... - Затуманенный взгляд Томаса, в котором даже заблестели слезы, заблуждал по тонкой шее леди Стенхоуп и спустился к прямоугольному вырезу декольте.- Эдвард сообщил мне , что Гардинер наложил на тебя особую эпитимью - месяц ежедневных исповедей и месс, а так же именем Бога повелел тебе срочно произвести Эдварду наследника...
Томас аккуратно отвел длинные волосы Анны в сторону и стал касаться губами ее шеи и плеч.
- И я вот подумал... Если так, какая разница, от кого будет этот ребенок? От Эдварда или от меня...
Он будет Сеймуром, а для Гардинера этого вполне достаточно...
Томас тяжело вздохнул и заметив молнии негодования , блеснувшие в глазах Анны Стенхоуп, крепче сжал ее в объятиях.
- Я одержим тобой, Анна! И это многое объясняет! - Выговорил он, заглушая слова поцелуями. - Я одержим тобой. Я хочу, чтобы ты дала шанс для продолжения нашей любви, ведь и ты испытываешь ко мне подобные чувства! Не притворяйся, это так!
Сеймур повернул лицо молодой женщины к себе и впился в ее губы долгим болезненным поцелуем.
-Я одержим тобой, и я в праве желать, что женщина, которую я боготворю подарит мне продолжение наших чувств. Я говорю о ребенке, Анна. Уж если Гардинер желает видеть тебя беременной - пусть это будет мой ребенок. Не Эдварда! Ты еще успеешь предостаточно наплодить от него детей.
Ты ведь потому и пришла сейчас ко мне, что желаешь этого же... не так ли?
Томас подхватил Анну на руки, и как был, в размазанной по лицу мыльной пене, понес ее к ложу.
- Все эти придворные потаскушки - нашептывал он, лихорадочно лаская невестку, - Все эти придворные дамочки - они ничто пред тобой! Ни одна не стоит твоего мизинца! Твоей пяточки! Они все пытаются походить на тебя, уж я то знаю! Они злятся, когда ты появляешься в своих великолепных нарядах и сияющих драгоценностях, подобно богине, нисходишь ко мне или к другим смертным... Но они - всего лишь бесцветные шлюшки, пытающиеся достичь вершины истинной леди...
Анна... Все чего я прошу - дай мне шанс все исправить! И доказать тебе свою любовь. Утоли мою жажду по тебе!
Ты ведь ненавидишь Эдварда, ты не любишь его! Подари мне дитя, и мы отомстим ему оба! За все! Но главное, мы с тобой будем знать, что это плод нашей с тобой любви!
Томас стал поднимать юбки леди Стенхоуп вверх, пару раз пребольно получив коленкой в лоб. Смятение Анны и ее протест он мог преодолеть лишь одним, окунув ее в пучину наслаждения, которое она любила не меньше него.
- Анна, Анна, - россыпи кружев и шелка щекотали лицо, но Томас уперто двигался губами по гладкой, нежной коже бедер, чувствуя, как она отчаянно сопротивляется, до боли вцепившись пальцами в его волосы, пытается сомкнуть их, но с каждым новым прикосновением сопротивление леди Сеймур слабело и таяло.
Томас почти силой развел ее ножки шире и склонив голову, прикоснулся языком к ее лону . Прошелся нежными дразнящими прикосновениями вверх и вниз.
Тихий стон сорвался с губ Анны, и Томас снова коснулся языком нежного, сладкого бутона ее плоти, пытаясь разделаться с сковывающей движения, собственной одеждой и юбками леди Анны. Медленные неторопливые движения его губ и языка, ласкавшего тело молодой женщины, были полной противоположностью того, что пытались сотворить его руки, расстегивая завязки и крючки на собственных шоссах, внизу живота и многочисленные тесемки дамских юбок.
Он проделывал все это почти в слепую, при чем с немалым успехом.
Наконец с штанами джентльмена и юбками леди было покончено, а Анна Сеймур была почти готова сдаться на милость Томаса.
После мучительных ласк она выглядела так беззащитно и трогательно... Томас стянул ее расшнурованные юбки и у него перехватило дыхание от божественной красоты ее тела.
- Ненавижу Эдварда! -Прошептал он, ложась на нее. - Ненавижу, за то, что ты принадлежишь ему.
Уверенное, привычное движение бедрами, возлежащими между раздвинутых белых ножек Анны Стенхоуп, и Томас медленно, наслаждаясь каждым всхлипом и вздохом леди Сеймур, вошел в нее, глубоко и точно, чувтсвуя, как ее лоно сжимается вокруг него от волнения и желания.
-Анна, роди мне ребенка! Я хочу, чтобы он связывал меня и тебя навечно... Чтобы ты помнила о том, что принадлежала когда-то и мне... - Зашептал Томас почти бессвязно. - Иначе я зарежу и себя и тебя этим же лезвием, которым ты чуть не перерезала мне глотку.

 Отправлено: 13.09.12 21:45. Заголовок: Оставалось только ро..

Оставалось только роптать на болтливость Эдварда, который лишил Анну удовольствия постращать придворного ловеласа. Но ненавидеть?.. Возможно, лет пять тому назад молоденькая герцогиня и приходила в бешенство от одного вида своего заносчивого мужа, но теперь это было в прошлом. Несмотря на то, что семейную идиллию иногда нарушали размолвки, супруги оставались довольны, пользовались любыми приятными возможностями на стороне и порой для разнообразия искали общества друг друга. Хотя, разумеется, не мысли об Эде заставили Анну ломаться перед Томасом, как едва вышедшая в свет барышня. Просто доверять Сеймуру теперь было сложнее. Он вполне мог делать хорошую мину при плохой игре… Энн нервничала, зажималась и даже испытанное облегчение (ибо Том втянул её в неприятности всего лишь из-за собственного идиотического чувства юмора) не смогло пробить брешь в тонкой, но прочной стене её настороженности и злости. Ведь барон, рассыпаясь по привычке в красивых фразах, не только полез к ней под юбки, чтобы прекратить неприятный разговор, но и имел наглость требовать – требовать отпрыска, требовать неоспоримое свидетельство того, что когда-то Энн была в его власти. Это не входило в планы леди Стенхоуп: она слишком хорошо помнила, как закончил её бастард от Брайена, и была уверена, что будь её первенец ребёнком Эдварда – всё случилось бы иначе. Но Томас был так нежен и настойчив, а девушка так хотела чувствовать себя любимой и желанной после утреннего фарса…
В полумраке нахлынувшего желания Анна пробежалась подушечками пальцев по вздувшимся на мужских плечах и груди мускулам, по бронзовой коже шеи и с алчущим стоном вцепилась в курчавые мягкие волосы на затылке. Красавица чувствовала, что тело её, объятое пламенем, тает и растворяется, льнула к Томасу, как плющ, смешивая его обжигающее дыхание со своим. Мир вместе со всеми придворными сплетнями, расчётливыми мужьями, «нужными» детьми, тайборнскими кострами вспыхивал и исчезал с каждым толчком. Быстрые волны пронзительной жажды прокатывались по её телу и она двигалась вместе с ним, бездумно стремясь к тому, что они хотели подарить друг другу, походя к этому всё ближе и ближе в ускоряющемся настойчивом ритме. Весь накопившийся гнев, сокрытый глубоко внутри, внезапно вырвался таким бешеным взрывом острейшего наслаждения, что всё её тело сотряслось от нахлынувших один за другим импульсов. Глухое рычание доведённого до исступления Тома Анна не услышала, а скорее почувствовала вместе с разливающимся внутри его теплом. Стиснув в объятиях конвульсивно содрогающееся переплетение рельефных мышц, герцогиня вжалась в подушки, увлекая мужчину за собой одним жарким, непрерывным поцелуем.
Восторги пары поулеглись, но Энн не торопилась выбираться из-под разгорячённого загорелого тела. Запоздало был стянут и заброшен в угол корсет, поэтому полностью обнажённая леди Соммерсетта, лишь слегка прикрытая перепутанной копной своих каштановых волос, нежилась и млела, касаясь молочной кожей бёдер, живота и груди любимого мужчины. У Тома по сравнению с Эдвардом было одно неоспоримое достоинство – барону Садли по большому счёту некуда было спешить: его не звали к ноге ни чувствительная сестрёнка, ни престарелый монарх, ни государственные дела. По крайней мере, вельможа мог создать для Анны иллюзию того, что он всегда в её распоряжении. Сегодня ей как никогда хотелось этим пользоваться. А надавать тумаков провинившимся братьям можно и попозже, поймать волчонка Генри не так уж и сложно. В конце концов просто необходимо баловать себя почаще, когда впереди замаячили перспективы «романа» с епископом – фантазирующим, но неопытным.
- Это было прекрасно, - сладко прошептала Энн, уткнувшись курносым носиком в висок любовнику. – И давай пока не будем о детях. Когда-нибудь я обязательно рожу тебе ребёнка, Том, но сейчас не превращай это распоряжение Градинера в навязчивую идею. Я хочу, чтобы твоё дитя родилось не по чьей-то указке, а по любви. Тем более есть ещё одна небольшая неприятность, о которой Эд, конечно, не счёл нужным тебе сообщать. Ему нужно, чтобы я обеспечила его компроматом на Гардинера. Любым способом, вплоть до ублажения бедного епископа. Проще говоря, если будет надоедать, мне придётся его совратить и с ним переспать. Возможно даже регулярно. - непринуждённо закончила зеленоглазая бестия. – Кстати, расскажи-ка мне, чем был настолько расстроен Генри, что ты решил его утешить доносом, который наверняка отправил бы меня на костёр? Неужели моей беременностью? Или леди Рочфорд оказалась настолько неискусной во флирте, что юноша разочаровался во всех женщинах окончательно и бесповоротно?

 Отправлено: 14.09.12 13:30. Заголовок: Время тянулось медле..

Время тянулось медленно и сонно, словно играя на руку любовникам. Томас осторожно перекатился на спину, и оперевшись на руку стал разглядывать великолепное женское тело, мерцающее при свете свечей.
Провел пальцами по пульсирующей вене на нежной шее, спустился ниже, обвел моментально напрягшиеся розовые соски, и заскользил пальцами дальше, вниз, по животу, вычерчивая непонятные знаки на влажной коже...
-Женщина, ты совершенно глупа или же не знакома с законами мироздания! - Прошептал, улыбаясь на слова Анны о том, что не стоит спешить с ребенком.
- Я только что был в тебе! Излил в тебя мое семя. -Проговорил Сеймур, с удовольствием созерцая, как губы Анны стали подрагивать в ответ на его нежные прикосновения к ее потаенному месту. - Ты говоришь так, словно способна остановить то, что может случиться, если ты вдруг зачнешь от меня сегодня. И что ты сделаешь? Станешь принимать какую-нибудь гадость, которая вызовет выкидыш? Мне плевать на распоряжения Гардинера, Анна. Мне плевать на Эдварда. Я люблю тебя, и хочу чтобы ты родила мне ребенка, выносила его для меня и произвела на свет Божий, так же, как ты даришь детей Эдварду!
Пальцы, двигающиеся внизу, между ног Анны нежно и медленно, заскользили чуть быстрее иТомас приник поцелуем к ее полуоткрытым губам, издающим легкий стон.
- И если - продолжал Томас, не сводя глаз с запрокинутого лица Анны, - Если ты сегодня зачнешь от меня - это дитя появится не по указке Гардинера. Ты зачнешь, потому что занималась со мной любовью, моя прекрасная Фурия. А следовательно, и дитя, которое будет зачато, появится от любви а не из-за повеления епископа Винчестерского...
Сдавленным шепотом Анна стала говорить о Гардинере, о желании Эдварда уложить ее под епископа, и Томас нервно сглотнул.
- Это недопустимо! - Проговорил он тихо. - Во всяком случае - не по отношению к тебе. Я не щепетилен в подобных вопросах, сама знаешь, но с тобой и Элизабет так поступать нельзя! И если Лиз находится под неусыпным покровительством Эда - я не могу допустить, чтобы он принуждал тебя ложиться под этого старого тюфяка в угоду своим интересам! Черт! Пусть даже в угоду интересам Сеймуров!
Застывшие на миг пальцы снова нежно заскользили по телу Анны и остановились в самый неподходящий момент, когда бедра молодой женщины начали трепетать и подаваться в ответ на эти прикосновения.
- Погоди, - В Глазах Томаса блеснули недобрые огоньки - Или ... Тебе самой это в радость? Ты говоришь о возможных отношениях с Гардинером, как о чем-то самом-собой разумеющемся и приятном? Ты не хочешь зачать от меня, но тебя не страшит перспектива того, что семя епископа Винчестерского сможет тебя оплодотворить не спрашивая разрешения? Анна? Я тебя не могу понять! Неужели твоя покорность Эдварду так незыблема? Или ты надеешься, что с Гардинером до постели у тебя не дойдет? Ты надеешься, что сможешь ограничиться чем-то малым?
Сеймур снова прошелся пальцами вверх, до округлой груди.
- Как ты лукава, Анна! - Проговорил Томас, очерчивая упругие округлости - Как ты испорчена, лукава, обманчива и от этого еще больше мною желанна!
А Генри... Этот наивный маленький дурачок влюблен в тебя. Он спит и видит, как бы снова вернуть ту ночку с тобой на Вулфхолловском лугу. Протрещал мне все мозги о твоей холодности и равнодушии. Спросил совета, как можно повлиять на тебя. Я в шутку ответил, что лишь припугнув гардинеровским костром инквизиции тебя можно сломить. Так и появилось это шуточное письмо, наделавшее всем нам столько хлопот.
Что же касается леди Рочфорд - он презирает ее. Ненавидит, если быть более точным. И боготворит тебя. Как и я. Как многие мужчины при Дворе. Ты сама это знаешь.
Томас сгреб в охапку расслабленное женское тело и прижав к себе произнес в ухо Анны.
- Не уходи сегодня домой. Оставайся здесь, со мной. Уверен, Эд тебя нынче не хватится. Ему не до тебя! Милорд Кромвель с Грегори, супругом Лиз, отбыли сегодня утром на юго-восток, в новые имения лорд-канцлера, в Сассекс, и наша милая сестричка очевидно, дома, одна ... естественно, это самое время раздвинуть ножки для Эда. - Хмыкнул он.
Рука Томаса снова поползла вниз, вычерчивая на коже Анны завитки и многоугольники. А ты говоришь - что мне - не время предаваться любви с тобой и желать, чтобы ты подарила мне дитя ... По-моему самое что ни на есть время, миледи!

 Отправлено: 14.09.12 22:04. Заголовок: Анна податливо плави..

Анна податливо плавилась под рукой Сеймура, как разогретый воск. Чувственное тело само ловило каждое нежное касание, заставляя срываться с губ один за другим стоны изнеможения.
- Ах, Боже мой, какая ерунда! – Энн сжала в ладонях лицо Томаса и впилась жадными губами в мраморный изгиб его рта. Когда горячий язычок затрепетал у его нёба, мужчина понял, что девушка смеётся. – Ну как можно хотеть детей от Гардинера, глупый ты, глупый кролик! Увидев плешивых маленьких пузатиков Двор, упаси Господь, посчитает, что у меня дурная наследственность. У меня, Анны Стенхоуп, героини самых смелых фантазий придворных мужей… Не смотри на меня так сурово, Том. – обиженно прикусив свою нижнюю губку, протянула леди. – Оставь это Эдварду. Конечно, я не собираюсь пойти на поводу у твоего брата или, того забавнее, понести от епископа. Но какое-то внимание Его Светлости всё же придётся уделить. А как было бы чудесно, если бы эта богомерзкая церковная крыса упала на чей-нибудь клинок и избавила нас от своего жалкого существования!
Конечно, Энн немножко лицемерила. Епископ Винчестерский был для неё вполне соблазнительным объектом для совершенствования искусства флирта, хотя и укладывать Его Непросвещённость в постель со вчерашнего вечера казалось делом неинтересным. Но Тому знать об этом необязательно. После финта с доносом от него надо было ожидать многого, что можно впоследствии выдать за «невинную шалость». Да и Генри, кстати говоря, превратился из одурманенного блистательной женщиной мальчика в шкатулку с сюрпризом. Узнай о его причастности Эд – и малышу не поздоровится. Хотя если муж и запугает его до смерти, то нет никаких гарантий того, что младший Сеймур в пьяном угаре, осмелев, опять не надумает отмстить неудавшейся даме сердца. Нет, тут надо действовать искуснее… А кто же искушён в манипуляциях людьми больше, чем Элизабет? Именно Лиз и должна была помочь Анне избавить всю семью от паранойи Генри. Пора маркизе отрабатывать весёлые ночки с её мужем.
- Дети, дети, дети! Прекрати! Иначе я подумаю, что ты любишь не меня, а какой-то расплывчатый образчик женщины, способной родить тебе ребёнка. – прижавшись обнажённой, набухшей от страсти грудью к мускулистому торсу Томаса, Анна опрокинула его на себя и облизнула пересохшие губы. Её влажные пальцы вновь будили желание, увлекая его от кромки волос по позвоночнику к ягодицам, пока две зелёные искорки смотрели снизу вверх на нависшее над герцогиней окаменевшее мужское лицо, смотрели и гипнотизировали. – Я здесь и сейчас, бери меня, пока я тебя так сильно хочу. А сопливые младенцы пусть будут позже… Не желаю пока о них думать. – упёрто пробубнела Энн и обхватила атласными бёдрами тело Сеймура. Белоснежные зубки хищно блеснули в неверном пламени свечи, красавица с пронзительным стоном сделала первое, алчное и резкое движение навстречу проникающей в неё плоти и спальня вновь закипела в водовороте страсти.
…
- Не желаете ли сопроводить меня к вечерней мессе, милорд? – мимолётные поцелуи пробежались от ложбинки около уха до смыкающейся ключицы. С заразительным смехом Анна ускользнула от крепких рук, которые попытались её поймать и снова повалить на постель. – Нет-нет-нет, дорогой деверь. Кесарю кесарево, а Богу божье. Ваше время вышло, и мне пора появиться перед Гардинером. А поскольку тёмные переходы могут напугать благочестивую леди, то нет ничего зазорного в Вашей компании. – Энн старательно затягивала драпировки на платье таким образом, чтобы подчеркнуть и высоту всё ещё трепещущей от соитий груди, и выразительный изгиб бёдер, и соблазнительную белизну тонких кистей… Вот только волосы после стольких приключений никак не хотели повиноваться хозяйке, поэтому она оставила их распущенными по плечам и зашарила по комнате взглядом в поисках своей жемчужной нитки. – Поднимайтесь, поднимайтесь, Томас. Тогда, возможно, у Вас появится шанс избавить меня сегодня от излишних домогательств святого отца.

 Отправлено: 15.09.12 15:03. Заголовок: Королевская часовня ..

Королевская часовня - вечерние мессы проводились именно в ней, была переполнена придворными. Король в последнее время снова склонялся к католичеству, а присутствие и возрастающая при Дворе власть Гардинера говорила сама за себя. Потому, чтобы не вызывать к себе подозрений придворные спешили доказать свою приверженность тому же вероисповеданию, что и Генрих Тюдор - что с того, что его взгляды по религиозным вопросам менялись со скоростью смены его жен...
Томас вошел в часовню вместе с Анной Сеймур и обвел это нудное собрание взглядом. Ей Богу, лучше уж было остаться в постели и дождаться, пока Анна отбудет свои эпитимьи, чем сопровождать ее сюда.
А она, с самым искренним видом благочестивой английской леди пошла вперед, в первые ряды, чтобы епископ Виинчестерский не только заметил ее присутствие, но и оценил ее благочестивое рвение приблизиться к Богу.
Томас мысленно ухмыльнулся, но виду не подал, а склонив голову, стал делать вид, что бубнить под нос "Отче наш".
Как не пытался он сосредоточиться на духовном - перед мысленным взглядом, словно картинки из сна появлялся то упругий розовый сосок Анны, который он ласкает языком, то округлое бедро, то ее уста,льнущие к его губам поцелуем. В ноздрях витал аромат ее тела, а не удушающий запах свечей и кадильного благовония.
Холодная женская рука коснулась его руки неожиданно. Томас повернул голову - рядом стояла Элизабет, его сестра.
Черт! Значит, и Эдвард здесь... Неужели надежды на сладостную ночь с Анной сорвутся? Томас предпочитал сохранять хотя бы видимость приличия и не злить Эдварда, который и так был прекрасно осведомлен об отношениях брата со своей женой.
- Ты? - Прошипел Томас на ухо Лиз. - А где Эд? С чего это Вы вдруг решили совершить вечернее покаяние? Впрочем, дай угадаю - ты опять от него беременна и вы с Эдом наконец решились покаяться перед Гардинером в грехе кровосмешения? - с издевкой произнес он почти одними губами.

 Отправлено: 15.09.12 16:00. Заголовок: Идея встретиться с Э..

Идея встретиться с Эдвардом на мессе, в корролевской часовне , как оказалось, была для Лиз непростительно глупой. Выстоять все Богослужение от начала до конца можно было только напялив маску чумного доктора, предварительно набив ее "клюв" клочьями пряжи, крепко смоченными в эфирном масле.
Именно так Лиз чувствовала себя в этой какафорнии тяжелых запахов, смешавшихся в воздухе, точно краски на палитре Гольбайна.
Но самое главное то, что подобная чувствительность к запаху преследовала ее уже третий день, в аккурат после королевской охоты, вернее - любовных утех с Эдвардом в лесу, среди римских развалин... Это могло говорить только об одном, и Лиз трепетала от мысли, что сегодня сообщит эту новость Эду.
Обрадуется ли он, или , как всегда , лишь покачает головой... Бог весть. Она была уверена лишь в одном: Эдвард не отправит ее к знахарке, избавиться от этого ребенка. А потому, все что следует сделать - это как можно скорее переспать с Грегори, чтобы у Кромвеля не возникало к ней никаких вопросов. Жаль, что он на целую неделю вместе с отцом отбыл в Сассекс. Лиз устроила бы все и была бы уже спокойна. Но, вместе с тем, волноваться было нечего. Неделя роли не сыграет, и Грегори, как и в прошлый раз, свято поверит, что и этого ребенка сделал именно он...
Мимо, не удостоив даже взглядом,прижимая к высокой груди матушкин молитвенник с рубинами проплыла Анна Стенхоуп. Ни дать ни взять - Магдалина после очищения Христом!
Лиз оглянулась и заметила у самой двери Томаса.
Небось пришли вместе, сразу из теплой постельки!
Подойти бы к нему. Вдруг станет совсем дурно, он все-таки брат, и поможет ей...
Незаметно подошла и коснулась его руки. Хорошо бы сейчас опереться на его плечо, чтобы не свалиться в обморок, а еще лучше - вообще уйти отсюда.
Томас, как всегда, в своем репертуаре. Его шипение в самое ухо заставило передернуть плечами.
А где Эд? С чего это Вы вдруг решили совершить вечернее покаяние? Впрочем, дай угадаю - ты опять от него беременна и вы с Эдом наконец решились покаяться перед Гардинером в грехе кровосмешения?
- Похоже, так и есть, Томас. - Спокойно отвечает она шепотом. - Скорее всего, я и правда снова беременна. И отнюдь не от Грегори. Только каяться мне не в чем. В отличии от Анны. - Кивнула вперед, где епископ Винчестерский приглашал господ на исповедь.- Вон как она рвертся исповедаться Его Светлости епископу Гардинеру.
Я слышала, Анне приказано отдаться при необходимости Его Светлости прямо в исповедальне. - Съязвила Лиз - То-то потехи будет, если они ласкаясь, разрушат эту клетку! Тогда я уж точно никогда не исповедаюсь в том, в чем ты меня обвиняешь! А ты тут специально, для безопасности Анны приставлен?
Брат, очевидно, решил попридержать свое красноречие и лишь сжал ладонь Лиз в своей руке.
-Не волнуйся, Томас, Эдварда пока еще в часовне нет. И если Анна сделает епископу Винчестерскому все по - быстрому, вы еще успеете уйти отсюда до его прихода и вернуться к прерванным утехам. - Лиз улыбнулась одними уголками губ, пытаясь скрыть подкатывающую к горлу тошноту, но бледность лица говорила сама за себя.
Она слегка оперлась на плечо Томаса и только теперь брат заметил, что ей совсем дурно.
- Выведи меня поскорее на воздух, пока я не грохнулась в обморок. - Прошептала она, вытирая холодный пот на лбу.- Подождем Анну на улице. И если что, я уведу Эдварда, чтобы не портить тебе планы на эту ночь.

 Отправлено: 15.09.12 16:55. Заголовок: Давно забытый трепет..

Давно забытый трепет пробежал по телу Стефана Гардинера, когда в исповедальню, по ту сторону резной решетки вошла Анна Стенхоуп, жена Эдварда Сеймура.
Разделявшая их тонкая преграда в мире физическом была гораздо толще в мире духовном. Гардинер лишь смог осенить себя крестным знамением, не в силах вымолвить даже слова.
Леди Сеймур, герцогиня Соммерсетт наполнила все пространство исповедальни своими тонкими духами, своим дыханием, своей сущностью.
Для вида Гардинер что-то пробормотал на латыни
- Я вижу, дочь моя, как Вы рвенны в исполнении наложенной на Вас эпитимьи, как Вы балгочестивы и верны нашему Господу, и как старательно несете свое наказание. - Наконец выдавил из себя епископ Винчестерский. - Утром и вечером я вижу Вас на мессе, и я уверен, Господь и его Ангелы ликуют вместе со мной, миледи Соммерсетт.
Скромно склоненная головка Анны поднялась, полуопущенные ресницы дрогнули и Гардинера бросило в дрожь от смешанного чувства страха и плотского желания.
- Вы исповедывались мне утром, миледи Сеймур. - Проговорил Гардинер, с трудом пытаясь взять себя в руки и успокоиться - А потому, думаю, Вы не успели согрешить на протяжении дня. Однако же, поведайте мне, чем Вы занимались вечером, перед мессой? Читали жизнеописания Блаженных Отцов Церкви, молились? Пломните ли Вы о том, что обещали в ближайшее время привести Господу, мне, нашему государю Генриху и всему Двору доказательтства Вашей богоугодной супружеской жизни?
Внутри Гардинер был готов четвертовать себя за столь глупые вопросы. Но лимшь загнав эту соблазнительную дьяволицу в семейное ложе он убережет себя от греха быть соблазненым ею.
Скромность молодой женщины по ту сторону исповедальной решетки еще больше распаляла его. Гардинер, не смотря на веру в Бога, не верил в чудеса, к тому же, он не раз видел леди Сеймур в компании придворных мужчин, не раз слышал вызывающий смех жены милорда Сеймура, не раз созерцал ее дорогие недостойные наряды, открывающие самые соблазнительные места ее роскошного тела... и слушая нежное покаянное лепетание ее уст, он, тем временем, отчаянно молился внутри всебя, стараясь пересилить то, что рвалось наружу.
"Она - вавилонская блудница! - Боролся Гардинер сам с собой - Она - распутница и грешница! Но как она хороша! Как она хороша! Я не могу прихватить Эдварда Сеймура через нее, так как власть и влияние герцога Соммерсетта очень велики. Но я могу ... О, нет, нет, Господи Убереги меня от этого искушения. И все же... Это будет ее грех, не мой! Она соблазняет меня! А я лишь слабый грешник, которого дьвол искушает через эту женщину!"
Пересохшие губы шептали уже не латынь а чресла пылали, словно под сутаной кто-то развел костер.
- Дочь моя... Твоя эпитимья доставляет тебе большие неудобства. - Наконец сказал Гардинер,нетерпеливо перебив нежный с придыханием голосок Анны Стенхоуп - Я готов отменить ее, во имя блага твоей семьи. Достаточно исповеди и раз в неделю. Ибо я убедился, что ты - благочестивая жена и мать.
Епископ сглотнул и уставлся на тонкие пальчики леди Сеймур, которые, побелев, опирались на скрещенные прутья перегородки исповедальни.
Ему захотелось коснуться этих ноготков языком, пройтись губами по раскрытой ладони... И в следующий миг он произнес совсем не то, что намеревался сказать.
- Но я должен знать, насколько ты тверда в твоей вере и правильно ли понимаешь Святое Писание, а то мне постоянно доносят, что родичи твоего супруга - тайные лютеране...
Итак, по окончании мессы я ожидаю Вас, миледи Анна, в моем кабинете, в Уайтхолле, чтобы проэкзаменировать Ваши убеждения и веру. И да поможет мне Господь вынести справедливое решение.
Думаю, Ваше благочестие после этого будет полностью восстановлено и это несказанно порадует Вашего супруга, милорда Сеймура!

 Отправлено: 15.09.12 17:39. Заголовок: Письменный стол, зав..

Письменный стол, заваленый бумагами не предвещал скорого отдыха. Но Эдвард не терял надежды. Разгрести все это сегодня точно не удастся. А ведь он намеревался провести эту ночь с Лиз. Кромвели отправились осматриваить свои новые владения в Сассексе и Эд просто не мог не воспользоваться этой счастливой возможностью провести ночь с Элизабет.
Вспомнилось время, когда Анна и Грегори, в числе свиты уезжали встречать в Кале Анну Клевскую, и время это выдалось волшебным. Но сейчас все было по-другому. Анна оставалась в Лондоне, да и отношения их были куда лучше, чем тогда. Кажется, в их семье многое изменилось, Анна смогла принять его причуды, а он перестал реагировать на причуды ее...
Жить в свое удовольствие - этот девиз Сеймура в первую очередь касался семейной жизни. И, похоже, он нашел свое воплощение в том, как они с Анной устроили свой супружеский быт и часы уединения.
Дверь скрипнула и Эдвард поднял голову.
-Ну, и что? - спросил он вошедшего.
Неприметный седой мужчина, сэр Готлиб, поклонился герцогу Соммерсетта.
- Все хорошо, Ваша Светлость. Ваша супруга, миледи Анна, как раз исповедуется у епископа Гардинера. Ваша сестра, маркиза Уинчестер, и брат, барон Садли, так же в часовне. Но когда я там был - леди Элизабет выглядела какой-то бледной и уставшей. Она опиралась на руку милорда Томаса. Думаю, месса уже закончилась, и скоро все разойдутся.
- Отлично, сэр Готлиб. Ступайте обратно и найдите мою сестру. Проводите ее в мои покои. И проследите, чтобы миледи Сеймур ушла с бароном Садли. Все ли вам понятно?
Сэр Готлиб только коротко кивнул в ответ. Обсуждать странные приказания герцога не было в его правилах. Хоть часто и приходилось ломать голову над их выполнением.
Эдвард устало потянулся. Нет, в часовню идти уже поздно. Пусть лучше Лиз придет к нему. А Томас, если не дурак, должен был правильно понять сказанное ему утром, воспользоваться такой удачей и увести Анну к себе на всю ночь.
Единственное, чего хотелось сейчас Сеймуру - это успокить блуждавшие мысли и уснуть в обьятих Лиз, как когда-то в детстве она засыпала в его обьятиях.
Анна же, после положенной ей исповеди у Гардинера, наверняка уснет в обьятиях Томаса. Что поделаешь, раскаявшаяся в грехах душа всегда спит спокойно...

 Отправлено: 16.09.12 15:07. Заголовок: Дождь убаюкивающе ст..

Дождь убаюкивающе стучал по крыше часовни. В исповедальне в нескольких сантиметрах друг от друга боролись протестантка и католик: Гардинер – с искушением проломить хрупкую решётку и наброситься на леди Сеймур, а леди Сеймур, в свою очередь, - с искушением стрелой вылететь в дверь подальше от захлёбывающегося в пучине желания священника, убежать, как маленькая девочка, в спальню Томаса, зарыться в перинах и носу оттуда не показывать.
- С самого утра я молилась, святой отец, молилась нашему милосердному Господу и непорочной Деве о спасении моей многогрешной души и даровании дитя… - нараспев шептала Анна. – Ибо не смея ослушаться своего духовного отца, я трижды возлежала с мужем своим… Но, святой отец, выслушайте меня, ибо я согрешила! – почти припав губами к решётке, герцогиня вцепилась в неё пальцами и на епископа устремился страдальческий взгляд зеленоглазой Магдалины. Как заблудшая агница взирала она на своего пастыря, жадно ища в нём поддержки и наставления. – Мне по слабости духа показалось, что Господь отошёл от меня за мои прегрешения и оставил одну, без своей помощи. Ах, епископ, мне так страшно и одиноко от этой мысли! «Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего. Боже мой! я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне, ночью, — и нет мне успокоения!»
Воистину ангел не мог бы чувственнее и мелодичнее процитировать строки псалма Давида. Играя своим глубоким голосом, Анна то призывала весь мир разделить с нею её печаль, то пряталась от него, не желая делиться сокровенным ни с кем, кроме сидящего рядом мужчины. Интимность обстановки нарастала тем быстрее, чем быстрее становился её сладкий покаянный шёпот, который перепутался в узенькой исповедальне с частым дыханием и рвущимися из корсажа ароматами лаванды в густой соблазнительный туман. Всё в Энн приглашало священника к удовольствию: влажные трепещущие губы, лёгкое подрагивание озябших пальцев, шуршание тяжёлой парчи об атласную кожу ног… А стон изумления, который был ответом на сомнения Гардинера в приверженности её семьи католичеству, должен был окончательно добить священника.
- Да поможет мне Господь не разочаровать Вашу Светлость. – покорно склонила голову Анна. – Видит Бог, для меня нет большего счастья, чем доставить радость своему супругу.
Получив отпущение грехов, леди Сеймур выскользнула из исповедальни, прижимая к сухим глазам кусочек дорогих кружев и едва сдерживая смех. Крайне недовольные её задержкой дворяне разозлились ещё больше, когда распалившийся Гардинер не соизволил исповедывать маркиза Дорсета и попросил того подождать ещё несколько минут. Видимо безуспешно пытался выгнать дьявольский дух из маленького помещения…
- Элизабет, моя возлюбленная сестра!
С радостной улыбкой и презрительным колючим взглядом Анна припала поцелуем к белой щеке Лиз. Впрочем, радость была непритворной. Несмотря на отсутствие законного мужа, сестрёнка Эдварда почему-то оказалась на мессе, а не мяла со своим старшим братом простыни. Видимо, герцогу было не до неё, иначе эта парочка просто так не упустила бы удобную возможность… Что ж, очень кстати. Значит разговор о Генри можно не откладывать в долгий ящик. Втиснувшись между Сеймурами, Энн воодушевлённо уставилась на распятие и принялась тихонько подпевать засыпающему хору, пока её мизинчик игриво скользил между пальцами Тома.
- Qui habitat in abscondito Excelsi in umbraculo Domini commorabitur… Оказывается, Гардинер сомневается не только во мне. Скверные, скверные из вас всех католики, возлюбленные мои родственники. Dicens Domino spes mea et fortitudo mea Deus meus confidam in eum… Придётся сегодня после мессы доказывать обратное. Лиз, не желаешь присоединиться? Ведь и твою прелестную шейку в том числе оберегаю… Нет? Зря. Порадовала бы брата. Ещё хоть чем-нибудь, кроме тихих любовных утех девочки с ромашковой поляны. Quia ipse liberabit te de laqueo venantium de morte insidiarum… Увы, моя дорогая золовка, только мы с тобой на это и способны, ибо прочие твои братья слишком изобретательны в погоне за общесемейным счастьем… - Анна едва не охнула от того, с какой силой предупредительно стиснул её запястье Томас. Бросив на деверя снисходительный взгляд, Стенхоуп выдернула у него руку и осенила себя крестным знамением. Ну-ну. Она ещё припомнит эту хватку. – Знаешь, почему Их Светлость обеспокоились спасением душ Сеймуров? Я видела донос, который обвиняет меня в лютеранстве и пособничестве Бескью, собственными глазами. Tu enim es Domine spes mea Excelsum posuisti habitaculum tuum… Написать его могли только Генри или Джейн, сопровождающие меня в день казни Элизабет в Тайборн. И в тот же день я, уже будучи беременной от мужа, в очередной раз отвергла твоего младшего братца, который днями напролёт изводит меня своей восторженной любовью. Этот донос – последствие его неуравновешенного характера и помутившегося сознания. Мальчишку надо обуздать, потому что в следующий раз от Гардинера одними мессами мы уже не отделаемся. Если, конечно, Генри не надумает сообщить наши маленькие семейные тайны самому королю… Invocabit me et exaudiam eum cum ipso ero in tribulatione eruam eum et glorificabo… Я не хочу лишний раз тревожить Эдварда из-за такой ерунды, он и без того озадачен судьбой крошки Говард и новыми торговыми пошлинами. Думаю, ты в этом со мной согласна. Но одной мне не справиться с Генри. Увы и ах, я это признаю и призываю на помощь твои дипломатические таланты ради твоего же спокойствия. Хотя будь моя воля, я бы срочно женила щенка на достойной леди с очень волевым и ревнивым характером и отправила на пару лет любоваться сельскими пейзажами и плодить детей где-нибудь неподалёку от Шотландии. – с ликующей улыбкой закончила Анна Сеймур. – Amen.

 Отправлено: 16.09.12 17:47. Заголовок: Дурно, дурно, совсем..

Дурно, дурно, совсем дурно! А тут еще Анна, пропахшая тяжелым духом лавандового масла лезет целоваться и вливает в уши какую-то нелепицу...
- Тебе не имется, я вижу, дорогая золовка! - голос Лиз слаще меда и тише журчания ручейка. Побледневшие губы улыбаются неестественной, почти кукольной улыбкой. - Уже тебе мерещится, что Генри на тебя доносы пишет! - Лиз отерла ладонью покрытый испариной лоб . Поскорей бы вон отсюда, в покои, прилечь и поспать с часок-второй... У нее сегодня совсем нет сил.
Но среди толпы разбредающихся придворных возникла сутоловатая фигура сэра Готлиба, старого слуги Эдварда. Он за ней, или за Анной?
- Генри молод, но он не дурак и не станет писать доносы на тебя! - Лиз прошептала , склонив голову в сторону леди Стенхоуп. - Он - Сеймур. Он - один из нас. Ты понимаешь, что это значит, Анна? Что же касается его "восторженной любви" к тебе - ты сама завела его тогда в Вулфхолле - ты и останавливай. Нечего было тешить мальчика обманчивыми надеждами. Развалины мельницы до сих пор краснеют от ваших герцев на травке у реки.
В этот раз Томас сжал до боли руку Лиз, так как она стала говорить слишком громко.
- Но я думаю, ты все нарочно придумываешь. Ты просто ревнуешь его! Генри увлечен Анной Клевской - дамой его возраста, очаровательной и свободной. И тебе это известно!
В этот момент сэр Готлиб отвесил почтительный поклон дамам, коротко кивнул Томасу и промолвил:
- Леди Уинчестер, милорд Сеймур, Ваш брат, приказал мне сопроводить Вас к нему, не взирая на столь поздний час. Пройдите со мной, будьте любезны!
Еще один почтительный поклон, и щеки Элизабет покрыл легкий румянец смущения. Впервые ей сэр Готлиб объявлял подобное в присутствии Анны и Томаса.
- Так вот! - резанула она, повернувшись к Анне.- Прекрати клеветать на моего младшего брата и займись теми, кто способен тебе хотя бы противостоять по-настоящему - Томасом или вот хоть епископом Гардинером... А я пока пойду, займусь твоим мужем!
Изумрудные юбки платья Лиз с шорохом завернулись вокруг нее пышной розеткой и маркиза Уинчестер, подав руку сэру Готлтибу, на удивление, твердой поступью пошла прочь от растерянного Томаса и задетой за больные струны души Анны Стенхоуп.
-
Кабинет Эдварда в самом конце крыла, отведенного Сеймурам. Целое огромное крыло в два этажа... Кто бы поверил, что самые скромные и неприметные дворяне Англии когда-то будут здесь жить и хозяйничать, как полновластные повелители!
Тихий стук в дверь и слабая улыбка на губах. Лиз вошла, и остановилась перед письменным столом Эдварда.
-Эд, ну вот и я... Не делай так больше. не надо, чтобы сэр Готлиб звал меня к тебе при Анне и Томасе. Она твоя жена. Мы должны соблюдать приличия на людях....
Поцелуй брата прекратил эти рассуждения. Слабость постепенно уходила, и бледные щеки возвращались к своему естественному, живому виду.
- И у меня две новости. Одна хорошая, вторая - неважная. С которой начать? - Поцелуи Эдварда пьянили ее сознание, и Лиз тщетно пыталась удержать нить благорозумия, так как настойчивые уста уже ласкали ее шею и спускались к вырезу платья.
- Начать как всегда - с неважной? Хорошо. - Продолжала она шутя отбиваясь от ласк Эда. - Твоя жена считает, что донос на нее написали либо Джейн Паркер, либо наш Генри. Только они видели и знали, что Анна передает палачу порох для Элизабет Бескью. Правда, мог и палач проговориться... Вот угораздило тебя отпустить Анну на эту казнь!
Лиз наконец удалось поймать лицо Эдварда. Она внимательно посмотрела в его глаза и заключить его в свои ладони.
- Ты не считаешь это важным? - поинтересовалась Лиз у барта - Ты не считаешь важным, что Генри мог написать донос на Анну?
Вместо ответа только тихое чмоканье и касания губами нежной, чувствительной кожи - за ушком.
- Хорошо, тогда - вторая новость. Посмотри на меня. Эд, кажется, я снова беременна. У нас с тобой снова будет дитя. Я почти уверена, что это так. Уже три дня как меня немилосердно тошнит... И...
Жесткая поверхность мощного дубового стола даже не скрипнула под тяжестью двух тел, слетевшихся в объятия.
-Отлично. - Эдвард ответил губы в губы, ловко расшнуровывая длинные тесемки изумрудных юбок Элизабет. - Значит теперь мне не надо остерегаться, что ты можешь забеременеть!

 Отправлено: 16.09.12 18:48. Заголовок: Епископ Гардинер уже..

Епископ Гардинер уже выходил из часовни, когда снова наткнулся взглядом на Анну Стенхоуп. Она была в этот раз не одна, с братом и сестрой. Епископ Винчестерский слегка замедлил шаг, мысленно отдавая себе отчет, что взгляд так и скользит по точеной фигуре герцогини Соммерсетт. Сеймуры! Проклятые Сеймуры! Они плодятся , как мыши, они заполонили собой весь Уайтхолл!
Но она не Сеймур, хоть Библия и говорит, что двое станут одно. Она не Сеймур! Она Стенхоуп, а значит, ненавидеть он ее не может так же, как Сеймуров.
Гардинер тихо подошел к стоящим к нему спиной Томасу и Анне. Элизабет уже отошла далеко и не могла его видеть, потому он немного успокоился. Темноглазая, словно испанка сестра Эдварда Сеймура действовала на него убийственно. Гардинер был готов поклясться, что даже побаивался ее проницательного взгляда.
- Миледи Сеймур...- Епископ деликатно прокашлялся, благодаря небо, что рядом стоит деверь Анны, и завсегдашнее ее очарование действует на него не настолько сильно.
- Вы, очевидно, ожидаете меня. Как видите, герцогиня, я готов принять Вас в моем кабинете и сложить отчет о Вашем благочестии и убеждениях. Милорд Сеймур, я не буду задерживать Вас! - вполне серьезным тоном произнес Гардинер оторопевшему Томасу. - Леди Сеймур ничего со мной не грозит, кроме отпущения еще одного греха.
Епископ Винчестера подал несколько растерянной леди Сеймур руку в красной атласной перчатке, сам удивляясь своей смелости. Вдруг, увидев герцогиню Соммерсетта рядом с бароном Садли в Гардинере проснулась петушиная храбрость и еще большее желание показать этой женщине, что он отнюдь не только пастырь овец Господних, но и мужчина. Мужчина, не чуждый к женской красоте.
Уже несколько дней Гардинер усиленно молился, все больше склоняясь к тому, что и святейшие римские кардиналы позволяют себе подобные утешения.Так кто он такой, чтобы противиться зову плоти и отказывать в естественном порыве - обладать грешной женщиной,нуждающейся в отпущении грехов и покаянии?

 Отправлено: 20.09.12 00:46. Заголовок: Шествуя мимо скучков..

Шествуя мимо скучковавшейся придворной знати об руку с Гардинером, Анна только и чувствовала, что подозрительные взгляды в спину. Действительно, в глазах присутствующих Сеймуры спелись с епископом Винчестерским, и ничего забавного в этом не было. Страшно представить, на что способен такой союз. Меч и костёр стали в два раза ближе к дворянам.
Леди Стенхоуп забавлялась вовсю: её смешили и застывшие гримасы маркизов, и гордая поступь Гардинера (точно ему Пресвятую Деву доверили лично ввести во храм), и предстоящий диалог… Женское любопытство взяло верх над всем остальным – теперь Анне было до дрожи интересно, что будет делать святой отец, когда они вдвоём окажутся в его кабинете. По сравнению со вчерашним днём он заметно осмелел, но что возобладает – желание или стыд – когда он окажется с молодой женщиной один на один?
Дверь со скрипом захлопнулась, щёлкнул замок, епископ опустил ключик в бездонный карман рясы. Показную стыдливость с Анны как ветром сдуло: она с жеманной улыбкой сбросила с плеч накидку и без приглашения сразу уселась в знакомое кресло, закинув одну ногу на другую. В натянувшихся парчовых складках неожиданно обнаружился разрез, сквозь который забелела узкая женская щиколотка, упругие икры и кусочек округлого бедра. Девушка обвила пальцами дубовые ручки подлокотников и абсолютно бесстыже застреляла из-под пушистых ресниц в мужчину зелёными глазами:
- Сомневаюсь, что я успела нагрешить после исповеди, Ваша Светлость. Так какой же грех Вы милостиво пообещали мне отпустить? – запрокинув темнокудрую голову, Энн протянула ножку и изогнулась в кресле в самой соблазнительной позе. Отступать Гардинеру было некуда. К величайшему несчастью (или счастью) для святого отца, леди Сеймур твёрдо вознамерилась испытать сегодня пределы его терпения и довести до нервного тика. И даже если бы он попытался вырваться из собственноручно запертой ловушки, то женщина скорее изнасиловала бы его прямо на пороге, чем выпустила. Впрочем, нет. Заниматься любовью со священником (а как было бы пикантно!) Стенхоуп не собиралась, ей всего-навсего необходимо было продержаться месяц-полтора, пока не выяснится, что она совершенно точно беременна. Полтора месяца? Ерунда!
Плавные движения леди в кресле были похожи на танец змеи перед кроликом. Азартный блеск в глазах и призывно приоткрытые губы, трепет полушарий груди, придавленных корсетом, скинутые в какой-то момент на ковёр туфли… Энн вдруг поняла, что ей начинает нравиться роль игрушки мужчины напротив. Роль дорогой, недоступной, желанной игрушки, которую дают потрогать (но только потрогать, а не поиграть!) за примерное поведение. Несколько раз алые вишенки соблазнительно дрогнули, прежде чем с них шелестом сорвалось имя:
- Стефан… Как сестра во Христе, я хочу звать Вас по имени, – фамильярно заявила Анна, одаривая епископа целой россыпью игривых улыбок и по-девчоночьи поджимая под себя одну ногу, от чего разрез распался до самых тесёмок шёлкового чулка. Леди Сеймур, как обычно, самозабвенно увлекалась той игрой, которую ей предлагал муж. Ведь в конечном итоге именно Эдварду она хотела доказать возможность манипулировать мужчиной, не раздвигая перед ним ноги.

 Отправлено: 20.09.12 20:13. Заголовок: Глаза епископа Винче..

Глаза епископа Винчестерского втупились в длинную стройную ножку леди Сеймур, словно измеряя ее от большого пальчика на узкой ступне до самой подвязки, полускрытой тканью юбок. Взгляд Гардинера словно пытался приподнять шелково-кружевное великолепие и заглянуть, что же там дальше, под тяжелой складкой ткани.
- Стефан… Как сестра во Христе, я хочу звать Вас по имени...
Руки епископа в ответ на эти желанные слова задрожали мелкой дрожью. Он неверным шагом подошел к Анне Стенхоуп и рухнул перед ней на колени.
- Богиня! Моя Богиня! - словно обезумев пролепетал епископ.- Моя Богиня!
Он склонился к раскачивающейся ступне Анны Стенхоуп и стал покрывать мелкими частыми поцелуями ее пальчики под тонкой тканью шелкового чулка, поднимаясь выше, к коленке, а затем, не касаясь руками, от колена стал прокладывать дорожку из поцелуев к бедру, бодая носом и лбом непослушный шелк юбок...
- Анна, могу ли я надеяться? Могу ли я надеяться? - прошептал Гардинер - Простите меня! Простите! Я совсем обезумел, предъявляя Вам какие-то немыслимые обвинения! Их необходимо предъявлять Вашему мужу, но не Вам, мой Ангел! Вы невинны, Вы чисты, Ваша красота - вот наказание всему мужскому роду! Ваша молодость и красота!
Смелость постепенно овладевала епископом Гардинером, а игривое настроение Анны разжигало в нем неведомую ранее страсть и жгучее желание.
Он обхватил руками бедра Анны, и неожиданно, с силой придвинул молодую женщину к себе,
утонув лицом между ее обнаженных бедер и ткани юбок, почти коснувшись кожи ее живота и всего что ниже.
Миледи Сеймур могла только ахнуть от неожиданности и такого поворота.
- Розой, Вы пахнете розой! - Стефан Гардинер шумно вдохнул аромат открывшегося тела герцогини Соммерсетт- Позвольте же мне вдыхать этот аромат, герцогиня! Ибо я не в силах противиться этому искушению!
Стефан Гардинер был на удивление неопытным мужчиной. Единственное плотское приключение, происшедшее с ним еще до принятия священнического сана было не слишком приятно, и оставило в его душе глубокий испуг. Первая в его жизни женщина была девицей и этим фактом и всеми последующими доказательствами своего девства она страшно напугала молодого и непросвещенного Стефана. Он решил, что женщины - зло, исчадие Ада, которые призваны потянуть за собой и мужчину и принял с перепугу постриг.
Но время шло, он узнавал кое-что, а кое-что и доводилось видеть среди священнической братии, и епископ Гардинер усомнился в том, что его первый опыт - который, на самом деле, был превосходным и чистым, как утренний рассвет - был дьявольским и губительным для его сомневающейся души.
Сейчас же перед ним восседала та, которая в любовных утехах была опытной , и как утверждала придворная молва - несравненной. Анна Сеймур притягивала епископа, как магнит! И не в силах противостоять женским чарам зеленоглазой колдуньи, Стефан Гардинер потерял страх, забыл о своей вопиющей неопытности и грехе, который он всегда видел в плотских утехах. Желание изведать то, что Бог так жестоко у него отнял из-за непросвещенности и неопытности, епископ Винчестерский буквально взвыл от нахлынувшего возбуждения.
Он ловко поймал ручки Анны и потянул их вниз, к вздымающейся пурпурной сутане, к своему, уже во второй раз восставшему мужскому жезлу.
- Вот что Вы делаете со мной, Анна! И у меня нет сил противиться Вам!
Умоляю, умоляю, подарите мне хоть несколько минут Вашей любви и я клянусь, что сожгу проклятый донос, а король никогда, никогда не узнает ничего о нем или о Вашей приверженности лютеранству.
Задыхаясь от возбуждения епископ сжал свои ладони поверх ладоней Анны, возложенных, словно в благословении , поверх пурпурной сутаны на его вздыбившееся достоинство.
- Мне все известно, Анна, мне многое известно о Сеймурах, и при желании, я бы мог обрушить на головы Вашей семьи Карающую Длань Господню. Но ради Вас, только ради Вас, ради возможности любить Вас...
Гардинер отпустил руки Анны Сеймур и провел ладонями от ее колен, в глубь, под шелка и бархат юбок, снова обхватив ее бедра и до боли сжав их, словно в тисках.
- Известно ли Вам, Анна, моя возлюбленная сестра во Христе, как возрадуется Господь и Ангелы Его, что Вы одариваете своей любовью не мерзкого и богопротивного грешника, Эдуарда Сеймура, а верного сына Господня, служителя, праведника, Стефана Гардинера?
Епископ помутившимся от желания разумом сам не понял толком, что он произнес, но сейчас, когда чресла пылали, словно туда ударила молния, он был готов нести любую ересь!
Только бы эта великолепная женщина, удивленная, слегка растерянная и такая безумно желанная им ответила "Да"!

 Отправлено: 25.09.12 00:18. Заголовок: Фу, как скучно. Епи..

Фу, как скучно. Епископ даже не потрудился посопротивляться для приличия. Если бы Энн могла, то непременно вскинула бы брови, закатила глаза и воздела руки к небу со словами: «Ну почему Ты настолько ленив, что приближаешь к себе самых доступных людей?!». Но нет, на лице леди Стенхоуп пёстрой гаммой отразилось всё, что угодно, кроме действительных мыслей – изумление, кокетство, надменность, призыв… Подчинить себе собственное, напрягшееся тело оказалось сложнее: в чём проблема? попробуйте сами как-нибудь на досуге расслабиться, когда пухлые пальцы Вашего духовного отца и инквизитора в одном флаконе пытаются проложить себе прямую до безвкусицы дорогу по бёдрам к самому сокровенному местечку. Конечно, проще всего было бы закрыть глаза и думать об Англии… Но какое же от этого удовольствие? Нет-нет, в этом кабинете у искренней протестантки должна быть одна святая и благородная цель – потрепать нервы прогнившей католической церковии.
Анна слегка подалась вперёд и подогнула под себя колени, отчего епископ ощутил, как под его ладонями струится шелковистая кожа и напрягаются маленькие мускулы упругих ножек, а леди создала лишнее препятствие против ненужных посягательств. Она чуть слышно вздохнула в ответ на бормотание святоши («Карающая Длань… Глупец! Она прямо перед тобой, твоя персональная рука Господа Бога… Ну и что, что левая.») и резким движением ладони приподняла подбородок Гардинера из хитросплетений своих рюш. Взгляд его уже затуманился – видимо, у святого отца всё же обнаружилась способность фантазировать. Отлично! Тем быстрее на этот раз получится избавиться от него. Пока одна рука шаловливо скользила по предмету гордости обезумевшего мужчины, другая придерживала его физиономию на тот случай, если бедняжка под давлением нахлынувших чувств вдруг задёргается и чего доброго выбьет Анне носом пару зубов. Хватит с неё и синяков на попе, с которыми ни в одной приличной спальне не покажешься.
Горячее ароматное дыхание обдало губы епископа – и вдруг вспыхнуло внутри него самого. Энн прильнула к Гардинеру с самым чувственным поцелуем и самыми отсутствующими мыслями. Мда, неопытность Его Светлости была налицо… Испугавшись, что святой отец её либо засосёт по самые уши, либо отгрызёт что-нибудь, девушка щёлкнула пальчиками по его скуле, заставляя отдать инициативу. Не та это, знаете ли область, в которой новичкам везёт. Сдуру поупорствовав, Его Милость наконец-то присмирели и в награду получили желаемое. Мягкие губки леди Сеймур дразняще скользили, замирали, терпко обволакивали, вели какую-то ненавязчивую игру, от которой, тем не менее, нельзя было оторваться. Когда же сладкий, как конфетка, язычок Энн скользнул в жадную пасть падшего епископа, девушка с облегчением ощутила, как задрожала прижимаемая её ладонью вожделеющая плоть. Святая Мария, скоро можно будет оказаться наедине с прекрасной бадьей полной горячей воды в покоях барона Садли! Эта мысль так взбодрила нашу леди, что та, тихонько застонав и доводя Гардинера этими выражениями удовольствия до полного одурения, повалилась на епископа Винчестерского, опрокинув его на ковёр, и прижала к полу полуобнажённым горячим телом. Несколько характерных ритмичных движений и – аллилуйя! – Стефан с протяжным стоном обмяк под ней (всеми без исключения частями бренной земной облочки), даже не будучи допущенным в святая святых. Зеленоглазая бестия оторвалась от поборника католической веры и самодовольно облизнула губы. На её указательном пальце раскачивался отрытый в недрах рясы ключ от кабинета.
- Ооо, Ваша Светлость так нетерпеливы… - с наигранным сожалением проворковала Энн, поднимаясь на ноги и оправляя юбки над распростертым на ковре епископом. Нещадно ныла от неудобной позы в кресле шея, покалывали от железных тисков бёдра… Леди метнулась к двери: надо было делать ноги, пока Гардинер не пришёл в себя и не потребовал чего-то большего от своего новоявленного божества. – Возможно, в следующий раз мне удастся дорассказать о своих прегрешениях прежде, чем Вы поторопитесь мне их отпустить, святой отец. Ах, право, я уже жду следующей субботы! А Вы, Ваша Светлость? – намеренно медленно Анна подтянула соскользнувшую к щиколотке резинку чулка и бросила на епископа взгляд, достойный малютки Китти, прежде чем повернуть ключ в замке. – Я Вам обещаю, что каждый вечер буду проводить за чтением Священного Писания и попытаюсь найти что-то любопытное. Любопытное для нас обоих, святой отец. Догмы – это ведь так увлекательно… Жаль, мой муж уже наверняка поднял панику из-за отсутствия у семейного очага своей законной супруги… Мне пора возвращаться, святой отец, как бы ни желала я продолжить наши поучительные беседы. Впрочем… Эдвард вряд ли осудит в будущем наши с Вами поиски божественной истины, за что, разумеется, заслуживает отпущения своих прегрешений, какими бы богомерзкими они ни были. Ведь я могу на это надеяться, Ваша Светлость? Естественно, при условии еженедельных исповедей с предельной откровенностью и открытым сердцем…

 Отправлено: 25.09.12 15:31. Заголовок: Несколько минут, за ..

Несколько минут, за которые Гардинер успел побывать в Преисподней и в Эдеме одновременно, показались для епископа Винчестерского вечностью.Не ведавший прелестей плотских утех Гардинер лежал на полу, пытаясь собрать себя в кучу и привести сумбурные обрывки мыслей в порядок, однако, реальность то и дело ускользала от него.
Когда Анна оседлала его, словно наездница - скакуна, у него мелькнула мысль, что это недостойная поза для женщины, и не зря он сравнил Анну Стенхоуп с коварной Лилит, овладевающей чреслами мужчин именно восседая на них верхом. Но в следующий миг Стефан уже и думать не мог ничего, кроме одного, оказаться сейчас без этой проклятой мантии!
Его мужское достоинство, запутавшееся в складках пурпурной ткани епископской ризы вопияло о желании, но как только Гардинер решился совершить то, что полагалось мужчине сделать в том случае, когда женщина готова принять его - коварная Анна вдруг задвигалась на нем с полным бесстыдством, так, словно он уэже был в ней и... Гардинер не выдержал!
Внутри все взорвалось на мелкие осколки, и он выстрелил раньше положенного, орошая не вожделенное лоно герцогини Соммерсетт, а собственную мантию!
Дальше же эта закоренелая грешница действовала так быстро, что обессиленный от чувственного удара епископ не успел, а точнее, не смог и пальцем пошевелить, чтобы остановить ее и потребовать продолжения начатого.
Сделка оказалась слишком не равной. Эта лиса из Вулфхолла сумела вытянуть из него обещание, в ответ не дав ничего, кроме как коснуться кончиком языка ее неба!
Гардинер попытался что-то пролепетать, но кровь, от непривычного возбуждения ударила в голову с такой силой, что епископ счел за лучшее лежать где лежал.
Только когда за Анной Сеймур захлопнулась дверь - кабинет Гардинера наполнился ругательствами и проклятиями.
Кряхтя епископ поднялся, в ужасе осознавая, как ему неудобно, мокро и богомерзко.
- Ну, ничего, миледи Сеймур! - Произнес он, потрясая дрожащим кулаком в воздухе. - В следующий раз я буду овладевать тобой столько, сколько пожелаю!
Проклиная Сеймуров, их детей и внуков, Гардинер принялся приводить в порядок свою халмиду, украшенную растекшимся пятном ниже живота. Стыд и злость наполняли епископа Винчестерского столь же бурно, как несколько минут назад он желал наполнить собой Анну Стенхоуп.
Мысль о том, что эта вертихвостка раззвонит по всему Лувру о его мужской неудаче приводила Стефана в бешенство.
Но вместе с тем, его рот еще хранил сладость языка и губ Анны.
- Дьявол бы тебя побрал, жена Эдварда Сеймура! - произнес Гардинер, тщетно пытаясь успокоиться.
А между тем, его разум уже с надеждой ожидал следующей субботы, когда Анна обещала ему снова отдаться. Теперь все будет по-другому. Не будь он епископ Винчестера!